Посольство Индонезии в Москве

Индонезия

Жемчужина

      Паша Майстренко, акустик научно-исследовательского СРТ «Владимир Воробьев», решил во что бы то ни стало угодить своей жене, недовольной его слишком долгими экспедициями, и собственными руками достать со дна морского жемчужину.

      В те годы – а рассказ мой относится к 60-м годам, началу активных исследований в Индийском океане – капитаны судов хоть раз в месяц да позволяли экипажу высаживаться, коли была такая возможность, на безлюдные острова, отдохнуть, пособирать дары океана, т.е. на нынешнем языке – оттянуться.
      Паша, невысокий худощавый мужичок, имел по тому времени редкостные, итальянского производства, ласты, маску и трубку, купленные в Гибралтаре. Все это было предметом зависти остальных ныряльщиков, владевших тем же снаряжением, но отечественного производства, неудобных и жестких, как транспортерная лента. Маска Паши была выгнута по форме лица с углублением для носа, а загубник (мечта любого ныряльщика) так и просился в рот, не то что наш, не уступавший в твердости лошадиной уздечке, даром что из резины. После пользования им еще дня три во рту было ощущение, что тебя избавили от какого-то пыточного приспособления. Да вдобавок, в отличие от наших, сизюлево-бурдовой окраски, все это было яркое, веселое.
      В тот раз мы высадились у Аравийского побережья, у крошечного островка Сиха. По рассказам уже бывавших здесь, окрестности его славились изобилием раковин ципрей тигрис и маврициан, не говоря уж о более мелких ципреях монета или арабика. Но самым заветным трофеем для всех были, конечно, громадные стромбусы, кассисы или лямбисы, мы их называли семипалками, по количеству отростков, идущих из края устья раковины, за которым таится розовая, а у молодых голубоватая таинственная глубина. Приложи к уху – и услышишь вечный гул океана. Попадались там и конусы трохусы, внешне невзрачные, но после очистки кислотой от обрастаний и конхиолинового слоя они приобретали серебристо-белый с зеленцой перламутровый блеск.
      Но все эти прелести не привлекали внимания Паши. Он был настроен только на поиски жемчужниц, в некоторых местах серыми непривлекательными блинами лежащих на подводных полянах – собирай, как грибы. Но таких легкодоступных уже повыбирали предыдущие «коллекционеры». Нам остались те, что приросли к скалам, кораллам или даже вросли в них, показывая из щелей в мадрепоровых кораллах только внешний край с мантией. Поди, выковыряй ее! А ведь всегда кажется, что именно в такой, угнездившейся в коралле, и таится таинственная «роса моря» или «слезинка русалки», как считали древние. Но жемчужина – это всего-навсего продукт жизнедеятельности самого моллюска, таким образом изолирующего нежную мантию от инородного тела, бывает, что и от паразита, навечно остающегося замурованным в чудесной темнице. Для того чтобы завладеть такими затворницами, у нас были свайки, небольшие, 40–50-сантиметровой длины ломики, и почти каждый таскал за собой на кончике сетку на поплавках, куда и складывал добычу. Нас сопровождала шлюпка, в которой мы отвозили содержимое сетки.
      Жемчужины иногда в самом деле попадались, но это действительно были слезинки величиной с маковое или просяное зернышко – жемчужный песок. Обнаруживалось это уже на судне при вскрытии раковины.
      Работали мы парами. Один наверху с сетками осматривается, другой внизу занят сборами, но, как часто бывает под водой, увлекаются оба и, заякорив на свайке сетку, теряют друг друга из виду. А в воде сквозь маску обзор очень узок, и надо изрядно повертеться, чтобы обнаружить соседа – под водой ведь не поаукаешь!
      Вот и тогда Паша и его напарник, матрос Женя Чуков, расплылись на некоторое время, которого хватило на то, чтобы один из них едва не остался под водой навсегда.
      Отец Паши, попавший когда-то в пожар и вынужденный прыгать с третьего этажа, заимел после этого привычку, почти как сказочник Андерсен, носить на себе веревку, обмотанную вокруг пояса. К тому же приучил и сына, поэтому у Паши, как обычно, поясница была обмотана крепчайшим парашютным стропом. Вот он-то и сыграл с ним злую шутку.
      Сетка была уже почти загружена и под весом раковин, несмотря на поплавки, притоплена, и тут Паша обнаружил в коралле жемчужницу, крупнее которой он не встречал. Моллюски этого вида живут довольно долго, лет шестьдесят, а то и больше, достигая порой величины против обычных с блюдце – чуть ли не с тарелку, поэтому Паша решил, что в такой старушенции непременно должна быть жемчужина.
      Он несколько раз нырял к ней, вымотался, но выковырнуть долгожительницу не удавалось. В конце концов, изловчась и, как говорится, озверев, он поддел свайкой весь коралл и оторвал его от скалы, однако поднять наверх никак не мог – слишком тяжелый. И вот тут-то он и сделал глупость, едва не стоившую ему жизни. Паша размотал строп с пояса, обвязал им коралл и пошел наверх отдышаться, рассчитывая поднять его на поверхность, отвезти в шлюпку и там уж разделаться с моллюском. Но поднявшись почти к поверхности, с ужасом обнаружил, что длины стропа не хватает всего с десяток-другой сантиметров, чтобы конец дыхательной трубки достиг до спасительного воздуха и он мог вдохнуть.
      Как оказалось позже, дав слабину стропу, он позволил ему, влекомому течением, облечь коралл, запутавшись в шершавых отростках, и тем самым сократить длину.
      Сперва Паша попытался, прилагая все усилия, поднять коралл и уцепиться за сетку (она все-таки с поплавками), но тут же увидел: насколько он поднимает коралл, настолько же и сам погружается! Эх, если бы у него было за что ухватиться! Но перегруженная сетка такой опоры не давала.
      Каждый, кто нырял, знает, что, идя из-под воды наверх, постепенно выдыхаешь воздух из легких, чтобы на поверхности сразу же сделать хороший вдох. В легких Паши ничего не было, поэтому спуститься вниз и отвязать строп он уже не мог. Сбросить же строп с пояса он тоже не мог – узел оказался где-то сзади, кончик затянулся, руками в перчатках он никак не мог нащупать его. На все про все у него оставались не то что секунды – мгновения. Сознание меркло, вспышки черных молний в глазах еще пронзали сгущавшуюся тьму, и он уже почти ничего не видел. Еще мгновение – и вода ворвется в легкие...
      Паша бился под самым воздушным потолком – рука высовывалась наверх. Как бы сгодился тут самый поганенький нож, да поди ж ты, знай загодя, что понадобится! Выдернуть загубник и прегрызть строп? Будь это на воздухе и в достатке времени, так, наверное, можно было бы сделать, но когда в запасе нет ни мгновения, как поступить?..
      Женьке повезло: он ухитрился добыть приличных размеров тридакну, оплошно поселившуюся на выступе скалы. Оторвать ее можно, наверное, только трактором – такой невероятной силой обладает биссус, нитевидные выделения специальных желез, при помощи которых моллюск крепится к грунту. Даже малявку величиной со спичечный коробок оторвать невозможно. Есть два пути добыть ее: разрезать ножом замыкающий мускул внутри створок, и тогда она бессильна сопротивляться, либо, если створки не вросли, коралл крутить в одну сторону, пока нити биссуса не перекрутятся. Женя так и сделал. И вот счастливый обладатель чудесного экземпляра тридакны, плывя с нею у поверхности и обозревая дно, натыкается на туго натянутый строп и бьющегося едва ли не в конвульсиях у серебристого, перекатывающегося над самой головой спасительного воздушного океана Пашу.
      Что нужно для того, чтобы подарить человеку жизнь? Оказаться в нужное время в нужном месте, ну и немного сообразительности. У Чукова была такая способность. Нож заменила счастливо добытая тридакна, края створок которой поострей ножа. Недаром аборигены островов Тихого океана, не знавшие камня и железа, делали свои орудия и оружие именно из створок тридакны и других моллюсков. Чуков перерезал строп – живи Паша!
      После того как Паша очухался-отдышался и смог работать дальше, они вдвоем добыли жемчужницу и, как оказалось, не зря старались и рисковали жизнью: в ней в самом деле таилась чудесная, грушевидной формы и с голубоватыми переливами, с опоясочкой по талии, жемчужина.
      Знакомый ювелир, делавший кулон, давал за нее кучу рублей, но Паша не соблазнился. «Пусть будет в нашей семье талисманом, цены у нее нет». И никто не знал, что он вкладывал в эти слова.
      Жена Паши, получив такой подарок, тут же пожелала, чтобы он нашел еще две такие же, для серег, на что Паша ответил, что у него только одна жизнь, не разъясняя, что он имеет в виду.
      А в рейсы до самой пенсии Паша ходил не только с веревкой, но и с ножом.

Автор: --

Источник: Газета "Московский комсомолец" - №5 2003

Обсуждение:

Смотрите также: Туры в Индонезию | Виза в Индонезию | Авиабилеты в Индонезию |